— Это он?

Реми засмеялся.

— Кристиан реагировал примерно так же.

Дэнни не верил глазам. Это был Зебек. Тяжелые веки, то же скуластое лицо, ямочка на подбородке и волосы, спускающиеся треугольным выступом ко лбу. Совпадением это никак быть не могло. Значит, санджак — это Зебек? Или наоборот?

— А разве Терио с ним встречался?

— Он его видел однажды в Диярбакыре, не зная, кто это такой. Зебек то ли выходил из «бентли», то ли садился в него.

— И он его узнал?

Барзан кивнул.

— В наших местах «бентли» встречаются редко, и Кристиан рассмотрел мужчину.

Дэнни вспомнил разговор с Инцаги за обедом («А вы думали, дьявол ездит на „роллс-ройсе“?»). Вспомнил встречу с Белцером в «Клубе адмиралов» («Говорят, он связан с мафией… реинкарнация дьявола»).

— И что же теперь получается? — воскликнул он. — Зебек — это тавус?

Реми Барзан собирался ответить что-то, но снова зазвонил мобильный телефон. Разговор длился не более минуты. Реми встал и произнес:

— Меня ждет машина. Я должен идти.

— Вы уезжаете? — спросил Дэнни.

— Да. Повидаться с дедом.

— А когда вернетесь?

— Через день или два. Утром старик отправляется в Диярбакыр, оттуда в Цюрих. Мне нужно побеседовать с ним до отъезда.

— Но вас могут увидеть!

— Нет.

— А как мне себя вести?

— За всем проследит Лайла. Она лечила вашу губу. Старайтесь не держаться на виду, и все будет в порядке.

Вечер Дэнни провел в библиотеке. Опустил ноги в тазик с раствором морской соли, принял перкосет. Обнаружив на столе катушку толстой медной проволоки и опрессовочные клещи для беспаечного соединения проводов, он начал делать маску Зеревана Зебека и занимался этим до ужина. Получив наконец удовлетворительный результат, он смотрел на него несколько минут, а потом скатал проволоку в шар и бросил в мусорную корзину.

«Оказывается, опрессовочные клещи — классная штуковина, — подумал Дэнни. — Можно сделать что-нибудь интересное. Надо обязательно придумать что-нибудь для Барзана. Вроде как подарок в благодарность за то, что он не позволил замучить меня до смерти».

Вкусы у владельца виллы были эклектические. Большая коллекция джазовых компакт-дисков и огромный стеллаж во всю стену с альбомами по искусству. О некоторых художниках и исполнителях Дэнни не знал. Когда слуга принес на медном подносе ужин — пюре из нута, ливанский салат «табули», рис, овощные кебабы, хлеб, бутылку холодного белого вина, — он заканчивал пролистывать систематический каталог работ Кейллибота, слушая компакт-диск скандинавской джазовой певицы Лизы Экдхал.

Все складывалось не так уж плохо, вот только Кейли… Дэнни мужественно сопротивлялся искушению позвонить ей. Ведь она наверняка бросит трубку. А если даже не бросит, то что он ей скажет?

Утром его ступни были почти нормальными. Дэнни надел свои кроссовки, но тут же снял. Позавтракав во дворе, сходил в библиотеку за опрессовочными клещами и проволокой. Сел под абрикосовым деревом и принялся за работу. Прошло часа два. Лайла, женщина, которая зашивала ему губу, подошла и, увидев его творения, засмеялась и захлопала в ладоши.

— Это для шиша… верно?

Дэнни кивнул:

— Конечно. А что такое шиш?

Она подняла самую крупную вещь и промолвила:

— Это кинк?

Его вдруг осенило: это же шахматные фигуры.

— Да! — воскликнул он. — Король… а это ладья. Вот слон.

— Так хорошо! — сказала она. — Вы, я думаю… вы… есть настоящий художник.

— Спасибо.

Дэнни даже смутился. Ему еще никогда никто не говорил таких милых комплиментов. Пальцы уже устали, и он отнес клещи в библиотеку. Сел за стол перед компьютером. Пока программа загружалась, смотрел, что делается на экранах мониторов наблюдения. На одном были видны ворота, у которых дремали собаки. На втором картинка менялась каждые несколько секунд. Гостиная, кухня, холл. Третий отслеживал ситуацию за воротами, а четвертый показывал обстановку в сарае, где мучили Дэнни. Просто не верится, что Реми Барзан все время сидел и спокойно наблюдал.

Дэнни хотелось проверить свою электронную почту, он даже начал печатать фамилию, но передумал. Люди Зебека вполне могут влезть в серверы компаний «Америка онлайн» и «Йеху» и проследить весь путь не только к провайдеру, но и конкретному компьютеру, откуда передано сообщение. Он выключил компьютер и стал рыться на книжных полках. Нашел английское издание Орхана Памука «Белый замок», прилег на кушетку у окна почитать. Неожиданно его разбудила Лайла.

— Уже вечер. Пора есть. — Улыбаясь, она включила свет, показала на поднос рядом с компьютером. — Хорошо. — И, взмахнув рукой, вышла.

На подносе стояли пиала с дымящимся чечевичным супом, тарелка с рисовой долмой, бутылка холодного пива. Все выглядело очень вкусным. Дэнни начал есть, наблюдая по телевизору за ходом футбольного матча. Играли турецкие команды высшей лиги. Хорошая игра. Приятный вечер. Он чувствовал, что выздоравливает.

Реми Барзан приехал на следующий день поздно вечером, и поговорить не удалось. Но Дэнни разбудили в семь утра, пригласили в библиотеку, где его ждал хозяин. Они сделали по глотку кофе, как вдруг раздался глухой стук. Оба вскочили, посмотрели на застекленную стену, выходящую во внутренний дворик. Реми подошел, вгляделся.

— Птица. Увидела отражение деревьев в стекле и полетела. — Он грустно улыбнулся. — Садовник говорит, что каждый месяц здесь погибают несколько птиц.

Дэнни увидел птицу на земле, рядом с цветущим кустом.

— Может, она не погибла. — Он тихонько стукнул три раза костяшками пальцев по голове: этому его научила тетя Марта, потому что мертвые птицы — плохая примета.

Барзан помешал кофе.

— Я пытался уговорить Мунира отложить встречу, но он отказался.

— Какую встречу?

— Старейшин. В которой принимает участие и Зебек. Они встречаются через восемь дней в Цюрихе, в отеле «У озера».

— И Зебек тоже там будет? — удивился Дэнни. — Он же маньяк.

Реми задумчиво кивнул.

— Не сумел я отговорить деда не ездить в Цюрих. Дело в том, что каждый год там собираются все улема на шуру. — Он пояснил: — Улема — так на нашем языке называют старейшин рода, а шура — это когда они собираются вместе на совет. Помимо общественных, у деда в Швейцарии есть личные дела.

— Какие?

— Ну… ему там оказывают интимные услуги.

— Проститутки?

— Да.

Дэнни улыбнулся.

— Но ему, наверное, уже перевалило за восемьдесят?

— Деду скоро исполнится семьдесят пять. Шура собирается в Цюрихе каждый год в одно и то же время в одном и том же месте. Но сейчас это будет скорее похоже на заседание совета директоров холдинга «Тавус».

Дэнни удивленно вскинул брови.

— Помните, я вам рассказывал о санджаке? — спросил Барзан. — Так вот, он фальшивый. Зебеку каким-то образом удалось заменить оригинал.

— Зачем?

— Чтобы совет провозгласил его новым имамом.

— Неужели такое может случиться?

— После смерти имама, чтобы назвать имя преемника, старейшины собираются в подземном городе Невазир в помещении, где хранится санджак. Процедура занимает несколько дней или недель. Как выборы папы римского. Слишком многое поставлено на карту.

— Но почему старейшины должны избрать Зебека? Они его хорошо знают? Ведь вы упоминали, что он с детства живет в Италии.

— В Турции есть телевизионное шоу, — произнес Реми, — похожее на «60 минут» [99] . Очень популярное. Обычно туда приглашают знаменитостей: политиков, спортсменов, кинозвезд. Но иногда в качестве гостей там появляются турецкие эмигранты, достигшие успеха на новой родине. Например, художники, предприниматели ставшие известными в Лондоне или Нью-Йорке. Телезрителям как бы напоминают, что Турция — страна западной демократии.

— И Зебек был гостем шоу?

— За два месяца до убийства имама. Но вначале он приказал вырезать из дерева бюст. Потом подсунуть его вместо оригинала. И только после этого отправился на шоу.